НОВЫЙ МЕНТАЛИТЕТ ДЛЯ ГРАЖДАН РОССИИ ОТ ФОНДА КАРНЕГИ

Александр Амосов,доктор экономических наук

В «Вопросах экономики», №7 за 2001 год опубликована статья сотрудника фонда Карнеги А.Ослунда «Миф о коллапсе производства после крушения коммунизма». Эта статья носит программный характер по трансформации менталитета граждан России. «Сверхзадача» известного бывшего западного советника правительства России, решаемая им в указанной статье, заключается в изменении менталитета граждан великой державы на менталитет аборигенов новой колонии Запада. Наряду с разговорами об итогах рыночных реформ в России и других бывших соцстранах, Ослунд впервые открыто и цинично раскрывает неприятный для нас факт: Запад еще до начала рыночных реформ рассматривал экономики СССР и стран-членов СЭВ как колониальные. Статистику же, свидетельствующую о наличии в СССР мощной обрабатывающей промышленности, господин Ослунд объявляет ложной. Столь смелое заявление «теоретически» обосновывается нашим советником тем, что обрабатывающая промышленность СССР якобы «не добавляла, а убавляла» стоимость валового внутреннего продукта. Ясно, что сокращение обрабатывающей промышленности, якобы убавляющей стоимость ВВП,— это великое достижение реформаторов, о чем прямо говорит Ослунд. Хотелось бы лишь подчеркнуть, что рекомендации для России отказаться от обрабатывающей промышленности, содержащиеся в статье А.Ослунда, как раз и показывают, что мы в глазах Запада уже имеем статус колонии, то есть страны, не способной развивать отечественную обрабатывающую промышленность. Таким образом идеология реформ в России по советам Запада строится на обмане.
В начале реформ доверчивым российским гражданам обещали демократию, автомобиль «Волга» за чубайсовский ваучер, быстрое обогащение при покупке акций и т.п. В обмен на подобные щедрые обещания у населения забрали личные сбережения, лишили их достатойной оплаты труда, надежного пенсионного обеспечения и многих других благ, которые люди получали благодаря государственной собственности на большую часть национального богатства. Одним из способов подавления протеста обманутых жертв процесса колонизации является их идеологическое оболванивание путем постоянной смены обещаний. В частности, в последние годы «россиянам» обещают устойчивый экономический рост. При этом умалчивается, что никакого роста нет и не может быть без радикальной смены экономического курса, а значит и без прихода к власти сил, ориентированных на развитие внутреннего рынка России.
Обман по поводу приобретения «Волги» за ваучер очевиден, в то время как ложь относительно устойчивого экономического роста для людей не искушенных в статистике и в экономическом анализе понять сложнее. Поэтому новый идеологический лохотрон строится на «статистическом» обмане, а также на искажении сущности процесса экономического роста. В частности, когда говорят об экономическом росте за последние три года, то «забывают» сказать о принципиальном отличии экономического роста от темпов роста после сильного спада. В России допущен такой глубокий спад деятельности в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве и других сферах, при котором не обеспечивается простое воспроизводство товаров и факторов производства — денежного капитала, населения, научно-технического потенциала и т.п. По экономическим канонам, при выходе из кризиса требуется сначала восстановить простое воспроизводство, а затем уже может начинаться экономический рост.
Поясним это на конкретном примере. При уборке зерновых в России в 1990 году использовался парк комбайнов в 408 тыс. единиц. Объем производства зернокомбайнов составлял тогда в РСФСР 65 тыс. единиц в год, в том числе 14,7 тыс. комбайнов «Дон-1500», не уступающих по качеству иномаркам. К сведению господина Ослунда: СССР занимал первое место в мире по уровню развития тракторного исельскохозяйственного машиностроения. Мы проигрывали по качеству техники и выигрывали по цене и по объемам производства тракторов, комбайнов и т. п. В 1999 г. парк зерноуборочных комбайнов России сократился до 211 тыс. единиц, а их производство до 2 тыс. комбайнов в год. Нам нужно больше, чем 408 тыс. комбайнов. Но даже, если допустить, что для простого воспроизводства в зерновом хозяйстве достаточно 408 тыс. зернокомбайнов, мы должны увеличить парк по отношению к 1999 г. на 200 тыс. единиц. Если выпускать в год по 2 тыс. комбайнов, то 200 тыс. мы произведем за 100 лет. При объеме производства на уровне 1990 года – 65 тыс. комбайнов — можно восстановить парк 1990 года (с учетом выбытия) за 4,5 года. Понятно, что мощности 1990 г. были рассчитаны на пополнение парка СССР. Абстрагируясь от этой проблемы, констатируем: для выхода на выпуск 65 тыс. единиц в год требуется увеличить производство комбайнов по сравнению с 1999 годом в 32,5 раза. Подчеркнем – при увеличении объемов производства комбайнов в 32,5 раза (к 1999 году) мы еще не будем иметь не только экономического роста, но и простого воспроизводства зерна на уровне 1990 года. В 2000-2001 годах производство комбайнов возросло более чем в 3 раза. Много это или мало? По отношению к потребностям экономического роста очень мало.
Читатель спросит: а как же утверждения чиновников о «небывалой», «рекордной» урожайности 2001 года? Отвечаем: здесь налицо подтасовка фактов. Дело в том, что урожайность измеряется в центнерах на гектар и она по регионам и стране в целом всегда различается. Валовой сбор зерна или урожай в России в 2001 году был меньше, чем в 1991, 1992, 1993 годах, и существенно ниже чем в РСФСР в любой год «застойного» периода 1976-1990 гг. Но урожайность 2001 года в целом по стране могла быть и выше. В этом нет никакой заслуги рыночного хозяйствования. И при колхозно-совхозной системе урожайность в Краснодарском крае или Черноземном центре была в несколько раз выше, чем в большинстве областей Нечерноземья, Сибири и т.п. Но за годы рыночных реформ производство зерна в развалившихся колхозах и совхозах Нечерноземной зоны резко сократилось, соответственно уменьшился и общий валовой сбор зерна. В уменьшившемся же «вале» увеличилась доля регионов с более высокой урожайностью. Вот и все объяснение «небывалой» урожайности по стране при том, что ни в одном регионе урожайность в 2001 году по сравнению с советским периодом не возросла. В зерновом хозяйстве в 2001 г. мы не вышли даже на уровень простого воспроизводства 1990 года. «Избыток» зерна для экспорта «колониальная» экономика имеет из-за того, что сократила поголовье животных на откорме и в отличие от развитых стран не делается необходимых запасов на случай неблагоприятных погодных условий в следующие годы.
На примере с зерновыми комбайнами мы показали какой анализ необходим при объективном подходе. Но перед Ослундом стояла иная задача. Ему нужно было объяснить, что спад производства якобы оказался значительно меньше, чем показывают статистические данные. При этом статья А.Ослунда отличается большим многообразием приемов по обману читателя.
Мысли читателя отвлекаются от сути проблемы спада уже в заголовке статьи. Вместо общепринятого понятия спада производства Ослунд вставляет медицинский термин «коллапс», используемый также и физиками. Чтобы загрузить голову читателя размышлениями, не относящимися к теме, в заголовок также вставлены слова «после крушения коммунизма». Но мы то коммунизма не построили, а после 1965 года и не строили, но он каким-то образом потерпел крушение.
Главный прием для изменения прежнего менталитета российского населения – это использование огульных обвинений. В частности, статистика «коммунистических и посткоммунистических» стран объявлена недостоверной. И хотя ни одного весомого подтверждения этого обвинения вы в статье не найдете, оно производит впечатление потому, что все знают: говорить о 100%-й достоверности советской и постсоветской статистики нельзя. Из этого отнюдь не следует полная недостоверность статистических данных, но об этом наш «критик» умалчивает.
В чем же по Ослунду «фундаментальные ошибки» посткоммунистической и коммунистической статистики? В первую очередь в неправильном, по его утверждению, выборе базы отсчета. Ослунд считает, что нельзя записывать в счет рыночных реформ тот спад производства, который якобы был допущен, когда у власти находилась коммунистическая номенклатура. На наш взгляд, данный упрек статистике свидетельствует в лучшем случае о некомпетентности автора. Рыночные реформы в СССР начались с либерализации внешней торговли (1987 год) и отмены директивного планирования (1988 год). А в 1991 году спад производства в СССР был уже тесно связан с нарушением хозяйственных связей между странами бывшего СЭВ и республиками СССР. Безусловно, плановая система нуждалась в совершенствовании, но не она была причиной спада конца 80-х — начала 90-х годов.
Затуманив мозги с базой отсчета, далее Ослунд использует прием огульных обвинений уже с возрастающей интенсивностью. «Централизованное планирование – система всеобщего обмана». Что тут скажешь? Здесь нет предмета для дискуссии. Это как раз тот случай, когда правильны взаимоисключающие утверждения. Можно сказать и наоборот: «централизованное планирование не является системой всеобщего обмана». И это будет, пожалуй, не просто правильно, но и гораздо более правильно, чем первое утверждение. Были приписки при социализме? Были. Но они не составляли такой величины, чтобы говорить о всеобщем обмане. Более того, Ослунд, извините за выражение, прямо лжет, когда утверждает: «заинтересованность в фальсификации показателей исчезла сразу с началом переходного периода». Однако, если при социализме в плохие годы добавляли немножко роста за счет личного подсобного хозяйства, которого никто не считал, то в переходно-рыночный период неисчерпаемым источником «недостающих» объемов производства стала «теневая экономика».
Ослунд акцентирует внимание на том, что юридические лица стали занижать объемы производства с целью ухода от уплаты налогов. Это опять же верно лишь для небольшого процента всего производства. Основные налогоплательщики – крупные предприятия, которым трудно скрыть объемы производства. От налогов прежде всего уходят торговля и мелкие фирмы-посредники, которые ничего и не производят. Кроме того статистика сейчас досчитывает объемы производства, не довольствуясь налоговой отчетностью. Статистики ведь все-таки профессионалы в своем деле.
Ослунд пишет об огромных и все возрастающих масштабах «неофициальной экономики» в посткоммунистических странах. Но каковы основания для этих оценок? Основной источник информации для нашего критика официальной статистики – это беседы с советскими эмигрантами начала 70-х годов. Тут уж, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Побеседовал с эмигрантами, которые на родине занимались фарцовкой, и получил информацию, которая более ценна, чем мнения профессиональных статистиков и аналитиков. Чувствуя шаткость своих обоснований, А.Ослунд и не пишет о росте объемов производства в теневом секторе. Сей специалист по убавлению стоимости вообще не оценивает в своей статье конкретные объемы производства. «Необычайно быстрые» темпы роста неофициальной экономики А.Ослунд «подтверждает» увеличением доли неофициальной экономики в ВВП. Для тех, кто не искушен в подобных расчетах, объясняем – это обман, построенный на подмене понятий доли и объема. Объем производства в неофициальной экономике может сокращаться, но его относительная доля при падении объема ВВП может при этом увеличиваться. Более того, данное изменение структуры как раз и доказывает, что спад производства происходит быстрее, чем увеличиваются обороты ничего не производящих теневиков.
Статья А.Ослунда отличается и тем, что «запудривание» мозгов читателя в каждом новом разделе увеличивается. Вы еще не успели осмыслить хитросплетения насчет теневой экономики, как на вас обрушиваются сенсационные утверждения по легкой, пищевой промышленности, и по машиностроению. Вначале Ослунд утверждает, что вся продукция социалистической экономики была такого низкого качества, что ее нельзя было реализовать. Из этого огульного обвинения делается сногсшибательный вывод: «из статистических отчетов нужно было бы исключить большую часть продукции легкой и пищевой промышленности». По Ослунду большая часть продукции этих отраслей сразу после производства не реализовывалась, а вывозилась на свалки и поэтому сокращение производства одежды , обуви, мяса, молока, кондитерских изделий и прочих товаров отечественного производства в 90-х годах следует считать не спадом производства, а величайшим достижением. Точно так же Ослунд полагает, что продукция отечественного машиностроения была неликвидом, и потому спад в машиностроении – это великое благо для России, да и для других «посткоммунистических» стран. Сей новатор предлагает глупым россиянам, венграм и прочим чехам разнообразные методы исчисления стоимости, убавленной в процессе деятельности предприятий обрабатывающей промышленности России, Венгрии, Чехии и прочих стран бывшего СЭВ.
Поскольку наша обрабатывающая промышленность по Ослунду не добавляет, а убавляет стоимость, ее нужно сокращать и тогда наш ВВП возрастет. А если кто не верит, то нужно вычесть из данных «коммунистической» статистики добавленную стоимость продукции обрабатывающей промышленности и тогда вам будет ясна фундаментальная ошибочность официальной статистики. Если кто-то подумал, что это бред утомленного солнцем западного советника, то он ошибается. Это не бред. В данном случае господин Ослунд демонстрирует нам образец планирования рыночной экономики для России, а точнее — планирования устранения отечественных конкурентов из обрабатывающей промышленности России и других колонизуемых стран. Данное планирование очень сильно отличается по форме и содержанию от директивного планирования, которое нам хорошо знакомо. Устранить конкурентов, не имея над ними прямой власти, это посложнее, чем публиковать бесконечные «указивки» ЦК КПСС и Совмина. Но не боги горшки обжигают. Мы видим, как решает плановую задачу Ослунд. Он не ведет никаких расчетов, ему не нужна статистика, ему не нужен анализ объемов производства и реализации продукции обрабатывающих предприятий России. Он объявляет приговор: легкая и пищевая промышленность, машиностроение России производят неконкурентную продукцию, они не добавляют, а убавляют стоимость. Западные товаропроизводители производят качественные продовольственные и непродовольственные товары, технику, машины и оборудование. Следовательно, надо сделать все для освобождения рынков посткоммунистических стран от продукции отечественных товаропроизводителей. Кто не согласен, тот скрытый коммунист.
Всем известно, что между социалистическими странами и между бывшими республиками СССР был большой товарооборот. А Ослунд объявляет, что это была торговля продуктами с убавленной стоимостью. И он решает проблему высокой ликвидности продукции обрабатывающей промышленности колонизуемых Западом стран оригинальным способом: сократить статистические данные по взаимным поставкам на величину убавления стоимости, определяемую по указанию господина Ослунда и близких его сердцу эмигрантов.
Далее наш неоколонизатор манипулирует статистикой объемов производства на оборонных заводах. По мнению Ослунда Советский Союз тратил на военное производство и военное потребление примерно 1/4 ВВП. Читатель, видимо, уже догадывается: сократив ВВП СССР на величину военных расходов мы улучшим базу отсчета спада. Военные расходы для неполноценных народов по Ослунду – это «было чистое разбазаривание государственных ресурсов». Правда тут наш «прокуратор» снизошел до некоего послабления и признал обоснованным для России, Беларуси и Украины уменьшение базового ВВП в связи с военными расходами не на 25%, а лишь на 10 %.
Пустым расточительством средств считает Ослунд не только оборонные расходы, но и все затраты в бывших социалистических странах на приобретение сырья, материалов, энергоносителей. Из ВВП колонизуемых стран Ослунд предлагает вычесть также инвестиции в основные фонды, имевшие место в СССР, ГДР и других странах. Аргументация тут такая: по мнению эмигрантов-фарцовщиков и самого А.Ослунда, капиталовложения в основные фонды не нужны были экономике соцстран и совершались исключительно в целях разворовывания строительных материалов для постройки начальством собственных домов и ремонта своих квартир. Как тут спорить? Выступить против – окажешься сторонником воровства. Действительно, разнообразные методы применяет наш западный советник.
Каков же итог убавления стоимости объемов ВВП в базовые годы по Ослунду? Если последовать его мудрым советам, то «в этом случае на Украине к 1995 году не наблюдалось бы падения производства, а Россия вошла бы в число стран с быстро растущей экономикой». Заметим, что даже при таких чудовищных статистических манипуляциях, на Украине до 1995 г. наблюдался бы спад, а после 1995 г. не начался бы подъем. Что касается «быстро растущей российской экономики», то Ослунд не уточняет, когда она стала таковой. Вообще данный сенсационный итог изысканий высказан всего в двух строчках очень большой статьи, и осторожный А.Ослунд не акцентирует на нем внимание. При внешней педантичности изложения, Ослунду почему-то не хватает педантичности для рассмотрения вопроса спада производства по существу. У него нет ни одной цифры по конкретным отраслям и продуктам, да и с российским ВВП он обращается весьма вольно.
В заключительной части своей статьи Ослунд выкладывает последний аргумент: отсутствие глубокого спада в России доказывается тем, что «в политическом плане реформы встретили довольно слабое сопротивление со стороны населения». Дескать, если население, вместо того чтобы взяться за топоры и вилы, спивается, объявляет голодовки и забастовки, значит, оно живет не так уж плохо, и статистика спада преувеличена. Что можно возразить против такой логики? Действительно, протестное движение подавлено, в том числе и идеологическими методами. Политика у оппозиции слабая. Она и не может быть иной, поскольку у оппозиции нет ни информационной базы, ни финансовых ресурсов. Но это тема для особого разговора. Тут нам фонд Карнеги ничего не посоветует.
На десерт читателям, ошалевшим от счастья пожинать плоды убавления ВВП, Ослунд предлагает регрессионный анализ причин снижения средней продолжительности жизни в России. И здесь он не оставляет читателей без сенсационных открытий. Оказывается регрессионный анализ не выявляет ни одной социально-экономической причины, которая бы обусловила снижение средней продолжительности жизни. Мрут аборигены России исключительно в силу неправильного менталитета. Поэтому вывод статьи Ослунда прост – у России нет иных проблем кроме того, что «следует поставить под контроль центральные статистические органы и потребовать полного пересмотра статистических данных». Спасибо, господин Ослунд, за то, что вы убедительно и оригинально показали: Запад присвоил России статус колонии, не имеющей и не имевшей обрабатывающей промышленности.
Рисунок Игоря СМИРНОВА
Рабы немы. А мы?..
Моисей Гельман
Еще где-то в середине 80-х, на заре начала проповедей новоявленного реформатора о перестройке, в метро и прочих видах общественного транспорта можно было видеть, как многие пассажиры, коротая время, читали кто газеты, но большинство — книги. Причем самой читающей, видимо из-за дальности поездок, была публика в московском и ленинградском метро. Сегодня в столичной «подземке» увидеть книгу в руках пассажира — большая редкость, да и то, судя по формату, это в основном комиксы. Газет читают несколько побольше — 5—6 на вагон, но главным образом те, о которых говорят — «желтая пресса». Зато в метро теперь многие пьют пиво, обливая соседей и оставляя бутылки и банки прямо под сиденьями вагонов, грызут семечки... И почти не увидишь, чтобы уступали место старику или инвалиду.
Уже даже такой, весьма поверхностный взгляд свидетельствует о значительном понижении за годы «рыночных реформ» общей культуры населения, а следовательно, изменении его мироощущения, мировосприятия, морали, нравственности, интеллекта и психологии, т. е. всего того, что называют менталитетом. Работа по изменению менталитета и оболваниванию российского народа с целью его превращения в колониальное быдло ведется по многим направлениям — в экономике страны, политике, в областях культуры, здравоохранения, спорта, образования, средствами массовой информации и рекламы... Делается это руками как зарубежных, так и, в первую очередь, многих отечественных «политиков», унижающих свой народ и рвущихся во власть ради личного обогащения.
Конечно, формированию психологии обитателя Нижней Вольты способствует, главным образом, нищенское и полунищенское существование подавляющей части населения России. Бытие, как известно, определяет сознание. Таким образом, некомпетентность и аморальность самой российской власти способствуют превращению нашей страны в сырьевую колонию с дешевой рабочей силой. А уж Соединенным Штатам Россия и подавно не нужна в качестве конкурента.
Пренебрежение интересами и унижение нашего слабеющего государства с целью превращения его в новый Берег Слоновой Кости проявилось, в частности, и в добровольном подчинении рубля доллару и развале нашей экономики, и на переговорах о вступлении в ВТО, и в ограничении нашего экспорта, и в приближении НАТО к нашим границам, и в одностороннем выходе США по договору о ПРО, и в превращении США в общемирового арбитра и жандарма в одном лице, действующего уже в странах СНГ... Даже на недавних зимних олимпийских играх нам открыто наплевали в лицо, — не модель ли это того, что ожидает нас в ВТО, независимо от конкурентоспособности отечественной продукции? — а наши политики лишь утерлись. Ведь большой спорт, как известно,— средство большой политики, пропаганды и воспитания патриотизма. Циничные и хамские действия некоторых руководителей этих игр и судей в отношении группы российских спортсменов, претендовавших на золотые медали, тоже должны были продемонстрировать пренебрежение нашей страной и тем самым дополнительно повлиять на изменение менталитета россиян.
Можно сказать, что в отношении российской пары фигуристов — олимпийских чемпионов, вышедших во второй раз на церемонию «награждения» канадцев, прививка психологии рабов удалась полностью. В отличие от китайских призеров, отказавшихся участвовать в политическом унизительном фарсе. Надо полагать, что громадные иностранные инвестиции, вкладываемые в китайскую экономику в отличие от России, объясняются во многом именно существенным различием в менталитете политиков наших стран. Об этом различии, в частности, недавно можно было судить по лицам российских чиновников на телеэкранах, на халяву, за государственные деньги во множестве прибывших на олимпиаду, и подобострастно внимавших главе МОКа Рогге во время встречи с ним по поводу хамского отношения к нашим спортсменам. При этом совершенно необъяснимым представляется двухнедельное пребывание на олимпиаде за счет налогоплательщиков вице-премьера Матвиенко. Как будто бы в стране решены все социальные кричащие проблемы: несколько миллионов беспризорных детей обрели кров и пищу, выплачен долг по зарплате почти в 33 млрд. рублей, который в январе вырос еще почти на 3 млрд. рублей, перестали умирать из-за нищеты люди...
Дальнейшему внедрению рабской психологии в среде российских политиков должна послужить и опубликованная в «Вопросах экономики» статья А. Ослунда, анализ которой приведен выше. Поэтому вызывает, по меньшей мере, удивление, почему столь почтенный журнал никак не отреагировал ни на направленность, ни на содержание опубликованной на его страницах пропагандистской фальшивки — новой инструкции для «либералов» от рынка, каковых немало в российском правительстве, по окончательному разрушению России.